Татьяна Полякова

В самое сердце

Девушка выглядела взволнованной. Отводила взгляд, потом вдруг вскидывала голову и смотрела на меня с такой надеждой, что становилось не по себе. Объяснялась она долго и путано, и пока я с уверенностью знала о ней лишь одно: ее зовут Виктория Кудрявцева, к нам ей посоветовал обратиться наш бывший клиент. Она позвонила час назад, представилась и попросила о встрече. После исчезновения Максимильяна это был первый клиент, впрочем, не так много времени прошло…

Времени прошло не так много, но наша жизнь изменилась кардинально. По сути, никакой жизни и не было, томительное ожидание неизвестно чего. То есть я-то знала, чего жду: весточки от Максимильяна, потому что лелеяла надежду, что он жив. Каким-то чудом выбрался из дома, который взорвался на наших глазах. Для надежды кое-какие основания были. Странное письмо с указанием на строку в Евангелии: «Он воскрес». Я убеждала себя, что письмо от Бергмана, оттого и предпочитала слово «исчез», хотя мои друзья были убеждены: он погиб. Правда, о письме они не догадывались, потому что отправитель его, кем бы он ни был, на этом настаивал. Я поступила так, как он просил, сама толком не зная, почему это делаю. Убеждала себя, что, если это действительно Бергман, у него есть повод держать в тайне факт своего чудесного спасения. И коли он решил, что знать об этом надлежит только мне, значит, так тому и быть. Хотя очень хотелось сообщить Димке и Вадиму о своих надеждах, и о сомнениях тоже. Мы могли бы по крайней мере все обсудить… Ко всему прочему, выходило, что развитие событий Бергман предвидел (впрочем, это как раз не удивляло) и сделал кое-какие письменные распоряжения. Нашей команде надлежало жить в его доме и продолжать заниматься расследованиями. Я с трудом представляла, как мы будем работать без Максимильяна, но, если честно, звонку Виктории порадовалась. Трехнедельное безделье с неясными перспективами и мрачными мыслями давало о себе знать.

Трубку снял Вадим, точнее, первой на звонок ответила Лионелла, которая после исчезновения Бергмана напоминала привидение: появлялась бесшумно и так же бесшумно исчезала, предпочитая сводить общение с нами к минимуму. Правда, Вадиму иногда удавалось ее разговорить, наверное, по этой причине она и переключила звонок на Воина, а может, считала, что теперь он в команде старший. Хотя бы в силу возраста. Ни Димка, ни я на роль вожака уж точно не претендовали.

В тот момент мы находились в гостиной. Димка по обыкновению уткнулся в компьютер, который держал на коленях, мы с Вадимом в гробовом молчании играли в шахматы. Вот тут Лионелла и изрекла по громкой связи:

– Вадим Аркадьевич, возьмите трубку.

Официальное обращение могло означать только одно: звонит потенциальный клиент.

Мы с немым вопросом переглянулись. Вадим трубку снял, а через минуту положил, буднично сообщив нам:

– Ее зовут Виктория, и она будет у нас через час.

После чего вернулся к шахматам, а Димка вновь уткнулся в компьютер.

Я этот час провела как на иголках, впрочем, и сейчас чувствовала себя ничуть не лучше. С одной стороны, появилась надежда, что работа хоть на время избавит от черных мыслей, а еще от тоски. И от боли. Много от чего. С другой – присутствовала боязнь, что без Бергмана мы не справимся. На себя я точно не рассчитывала, справедливо полагая, что от меня и раньше пользы было немного. Димка – гений во всем, что касается компьютеров, и в сборе информации равных ему нет, но что до всего остального…

«Максимильян», – мысленно позвала я и едва не заревела, так меня разбирало. И предпочла сосредоточиться на девушке, чтобы в самом деле не зареветь.

Виктория к тому моменту, кажется, окончательно запуталась и замолчала. Вадим, у которого с терпением всегда были проблемы, тяжко вздохнул, глядя исподлобья, чем окончательно ее напугал.

– Наверное, я зря пришла, – пролепетала она, – но Павел Сергеевич сказал, вы обязательно поможете.

– Мы поможем, – вновь вздохнул Вадим. – Знать бы чем.

Я укоризненно посмотрела на него и сказала:

– Давайте попробуем еще раз. Вы сирота, родители умерли несколько лет назад, у вас остался только дед…

– Да, – кивнула она. – А теперь и он умер.

– Когда это случилось?

– Месяц назад. То есть месяц назад его похоронили. Он умер семнадцатого числа, – торопливо добавила Виктория.

– Умер в больнице?

– Нет. В своем доме. У него дом в Мальцеве. Это недалеко от города, двадцать километров.

– Вы были рядом с ним? – продолжила я задавать наводящие вопросы.

– Нет. Это произошло неожиданно. Он не собирался умирать. По крайней мере, я точно не ожидала, что это случится… Я имею в виду…

– Мы поняли. Дед умер, его похоронили… И вас что-то беспокоит?

– Да. Очень беспокоит… Я не знаю, что делать… Ради бога, помогите мне! Потому что в полицию идти бесполезно, они даже разговаривать не станут.

Вадим, повернувшись ко мне, свел глаза у переносицы, демонстрируя отчаянье, а я с прискорбием поняла: мы идем по кругу и к вожделенной цели так и не приблизились.

– Мы вам обязательно поможем, – сказала я без особой уверенности.

– Да? – Виктория вроде бы обрадовалась. – Я понимаю, что это непросто… И я вам очень благодарна. Деньги у меня есть. Павел Сергеевич предупреждал, что гонорары у вас…

– Подождите с гонораром, – не выдержал Вадим. – В чем дело-то?

– Я… я хочу знать, почему он умер! – выпалила девушка.

Мы переглянулись. Даже Димка, до той поры дремавший с открытыми глазами, взглянул с недоумением.

– Подождите, – нахмурилась я. – Ваш дед умер, его похоронили, и причина смерти не указана в свидетельстве?

– Указана. Сердце остановилось. Врач объяснил мне, возможно, я не все поняла… Не в этом дело…

– Подозреваете, что вашего деда убили? – подал голос Димка.

Виктория вновь кивнула, а потом покачала головой. Понимать это можно было как угодно.

– Я правильно поняла, сомнений в естественной причине смерти у правоохранительных органов не возникло?

– Не возникло, – покорно кивнула она.

– Но вы с этим не согласны? На нем были синяки или какие-то повреждения, и это заставило вас подумать…

– Синяков не было… и повреждений тоже. Ничего такого, но убить ведь можно по-разному, – едва слышно произнесла она, когда уже и мое терпение подошло к концу.

– Что вы имеете в виду?

– Ну… человека можно так напугать, что сердце не выдержит. Его лицо… у него было такое лицо… – Виктория передернула плечами. – Не знаю, что он увидел, но это вызвало ужас.

Димка вновь заскучал, а Вадим едва слышно вздохнул. Наверняка оба сочли, что дело бесперспективное; собственно, я была с ними согласна, и лишь упрямство заставило меня продолжить:

– Кроме вас, на это кто-то обратил внимание?

– Вы имеете в виду полицейских? Я разговаривала с патологоанатомом. Он мне сказал, что от боли и не так лицо сведет. Лишняя работа никому не нужна. Похоронили и забыли.

– А кроме выражения лица, что-то еще показалось вам подозрительным?

– Говорят, он умер в первом часу ночи. Был полностью одет, лежал у окна.

– Говорят? – вмешался Вадим.

– Его нашла соседка. Она работала у деда, помогала по дому. Утром, как обычно, пришла в девять часов. Он любил поспать и не хотел, чтобы она мешала, поэтому она и приходила в это время. Он вставал около десяти, она как раз успевала приготовить завтрак. – Виктория вздохнула и продолжила немного спокойнее: – Клавдия Семеновна не сразу его заметила. Прошла в кухню и только потом заглянула в гостиную, хотела расшторить окна. Дед обычно задергивал шторы, если оставался в гостиной… Но в этот раз было по-другому… Она заглянула, увидела, что в гостиной светло, собралась уходить и тут… заметила деда. И когда подошла к нему… Мне она сказала, что от страха сама едва не лишилась чувств… из-за его лица… его выражения… Ей в самом деле стало плохо. Но она успела позвонить в полицию, а еще своей подруге, та живет неподалеку. Подруга прибежала и вызвала «Скорую».